Впервые мне приходится рассказывать об отпуске не в бумажном дневнике, а в электронном и публичном...
Значит, так: почитал я в германском инете споры немецких форумчан, одни из которых утверждают, что вся Турция - сплошное дерьмо, а другие им противоречат, что Турция-то как раз еще ничего, а козлы - это только те турки, что живут в Германии и объедают немецкое государство и его граждан... почитал, в общем, и... поехал в Турцию. На 11 дней, в отель со странным названием Time (то ли "Time is money!", то ли "Время вперед!", то ли "Отдыхай скорей и не задерживай следующих!"). В местечко Конакли (12 км от Алании), название которого у немцев неизбежно ассоциируется с "канаками", как они ласково именуют турок. Впрочем, надо сказать, что после русских немцы составляют самый многочисленный контингент туристов в стране, так что хоть и плюются, а все-таки ездят.
Поехал я на туретчину в сопровождении малого, "но очень симпатишного" гаремчика, в составе двух жен и полутора детей. А встретила она нас штормом, грязноватым и довольно пустынным глинянно-песочным пляжем, солнцем, горами, скалами, чайками, изумрудно-прозрачным морем, где вместо медуз плавают презервативы, дорожной пылью, усатым турецким гостеприимством, турецким же "Tuborg"ом, глуповатой русской рекламой в аэропорту и ненавязчивым all-inclusive-ным сервисом.
Новая страна - новые тайны. Предназначение некоторых предметов не сразу доходило до сознания, а кое-что так и осталось загадкой. Например, надписи "Stop" над рычагами слива на унитазах. Видимо, турецкие еды и напитки так и должны были навсегда остаться с нами или в нас для пущей дружбы или как залог возвращения сюда следующим летом.
Забавно было смотреть, как богатство контрастирует здесь с бедностью, а современность - с архаикой. К примеру, на пляже загорают полуголые турчанки с сигаретами в зубах (в трусиках-стрингах и без верха, иногда они в таком виде или в прилипших к голому телу мокрых майках гоняют с парнями в футбол и вообще никак не производят впечатления особо неприступных). Тут же, рядом с ними, сидят ортодоксальные мусульманки, закутанные по самые уши в тряпки, одна из которых покрывает волосы, тайные члены общества Дураков, как предполагали классики, причем те и другие (те, что в трусиках, и те, что и в платках) общаются друг с другом вполне дружелюбно и безо всяких проблем. Куда больше проблем было у одной смешной парочки из деревни Гадюкино войти в сауну с неодетым мужчиной, то-то было криков, возни и суеты, но о том отдельная история...
Турецкие названия и имена тоже звучат порой забавно для нашего уха. Например, в большой моде у них имя "Баран", его можно встретить где угодно: "Baran Club", "Baran Hotel", "Baran Sarai" ("Баран-сарай" на самом деле означает "дворец Барана"). Не менее популярна и фамилия "Durak". Например, фирма "Durak Ltd". Продавщицу в Burger King'е, которая за 11 евро продала нам меню, состоящее из колы, бургера и горсточки помеса, тоже звали Дурак, что значилось на ее табличке. Но это был явный поклеп! По крайней мере, в отношении ее губы...
Отель возле нас назывался "Догоняй" (и некоторые там воспринимали это дословно и усердно догонялись). Впрочем, наши названия для них, наверное, не менее смешны, потому что на вывесках и в объявлениях они коверкают их с такой виртуозностью, что кажется, будто поработал сатирик. Например, у нас в отеле был аниматор. Появился он далеко не сразу и первый вечер своей работы, как нам поведали дежурные, просто проспал. Да и потом вся его работа состояла в том, что он уламывал кого-нибудь из отдыхающих, завтракавших за столиками, для вящей анимации построиться на зарядку под его чутким руководством (а те, кто не понаслышке знает о достоинствах "шведского стола", да еще такого обильного, как в Турции, знает, что после "шведско-турецкого" завтрака не то что зарядку сделать, но и встать-то ох как не просто. Ну, а в остальном аниматор, когда был трезв и не производил наглядную агитацию на плакатах посредством швейной машинки с турецким акцентом, то плавал в бассейне да резался в пинг-понг с массажистом. Последний шатался по отелю вечно мрачный, янычарствовал, как стервятник, выискивая жертву, и бросал ненавистные взоры на отдыхающих, которые никак не желали отдавать ему за массаж с пиллингом 25 долларов. Тем более, что в настоящих турецких банях это стоит вдвое дешевле.
Его друг аниматор сумел подзаработать хотя бы на том, что устроил какому-то магазину кож выездную сессию в нашем отеле после ужина, причем на сладкое, кроме лотерейных билетов со "скидками" (которые в любом турецком магазине выторговываются и так, безо всяких лотерей, причем порой до 50-70%), был еще танец живота. Правда, у танцевавшей его красотки живот напрочь отсутствовал и это как-то смазывало впечатление. На нарисованном аниматором рекламном плакате все это звучало так: "Спишити скарей! Все в 21.00 на рецепщине! Таниц жевата! С лотерейе! Ночь с кожаным магозином!"
Надо сказать, что "таниц жевата" я так и не досмотрел. И даже ночью с кожаным магазином не прельстился. У меня появилась новая испепеляющая страсть: русское телевидение, которого я был лишен 13 лет. И хотя впечатление оно производит довольно жалкое, все же оторваться от него трудно. Прежде всего эти бесконечные сериалы на сотни серий, которыми напичкано все эфирное время. Их много, они везде и повсюду, с повторами. И, несмотря на весь свой идиотизм, засасывают так, что приходилось пропускать пляж и всю остальную жизнь. Все смеются, плюются, но смотрят. А иначе ж могут не узнать, как там дела у похищенного Лешки, который "весь добрый и светлый", как сказал кто-то из положительных героев, одетых во все белое, и под побоями врагов стал похож на молодогвардейца, как заметила моя жена. Отчего все остальные герои, даже отрицательные, ужасно страдали от сочувствия и постоянно кричали и заламывали руки, а иногда и ноги (себе и друг другу). Или не узнаем, как дела у героя Аристарха Ливанова, невероятно положительного и благородно седого пожилого дядюшки, который, несмотря на свой вполне цветущий вид, непрерывно и долго умирал, а его молодая заторможенная жена (моложе его лет на 40) изо всех сил боролась за его жизнь, флегматично призывая его пройти еще одно обследование, и вот он поддался на уговоры и прошел, и его друг доктор, очень похожий на бурундука, исподлобья сообщил ему, что произошло чудо и он таки, наверное, будет жить, если не умрет. И вся эта лабуда обсасывается часами, в похоронном темпе, с постоянными повторами жестов, слов и фраз...
Из развлечений все больше Петросян & Co., концерты Юрия Антонова да "Сябров". Еще более печально смотреть политические передачи. Это просто воскресший брежневский агитпроп в действии. Например, передача "Человек и закон", посвященная делу Ходорковского. Впрочем, про самого Ходорковского и его преступления так и не было сказано абсолютно ничего определенного, зато очень много про то, что "это все придумал Черчилль в 18-м году", то бишь папа Буш, который задумал развалить великий могучий и - что вы думаете? - таки развалил, хад! И "оранжевую революцию" в Украине устроил, замучил слона в зоопарке, сожрал весь урожай минувшего года в Африке - и теперь он хозяин мира, и все у него на посылках, а Ходорковский - это его платный агент, которого разоблачил наш дорогой и любимый Владимир Владимирович. В роли главного эксперта по всем вопросам в передаче выступил незабвенный Александр Зиновьев, над геополитическими теориями которого, когда я уезжал из России, еще принято было смеяться...
В том же духе был состряпан и трехсерийный фильм про историю взаимоотношений России и Германии в 20-м веке. Тут слово имели только бывшие и нынешние гэбисты. Различались только звания: майор, полковник, генерал в отставке. И рассказывали они про происки ЦРУ и про то, как Лубянка доблестно противостояла империализму, и что российские танки хоть и вошли в 1953 году в Берлин, но вовсе даже не стреляли, а наоборот, поддерживали порядок, и что строительство Берлинской стены было абсолютно необходимо. В общем, история по-андроповски, до боли знакомая со школьных времен. Разве что в те времена агитаторы бывали и в штатском.
Ну, да ладно, вернемся к нашим турецким Баранам (а к Дуракам не будем).
Русских много, турок нет...
Как там было у Высоцкого:
В Турции народу много,
Турок много, русских нет.
И скажу я вам по чести: с Алехой
Жил я, словно Магомет.
Много турок покалечил,
На дорогах, боже мой,
Кошельков по триста на день, с Алехой,
Доставал одной рукой.
Турки думали-гадали,
Но догадаться не могли,
Собралися всем шалманом,
К шаху с жалобой пошли.
Шах им дал совет хороший:
Чтобы целы кошельки,
Запирайте вы карманы, эх, турки,
Да на висячие замки.
Но и тут я не промазал,
Нигде промаха не дал,
Долото достал большое, с Алехой,
Долотом замки сшибал.
Если бы Владимир Семенович дожил до наших дней, то непременно написал бы наоборот: русских много, турок нет. Русские, а также русскоязычные со всех имперских окраин просто оккупировали юг Турции (про другие районы не знаю, врать не буду). Мало того, что они стоят и продают тут что-нибудь на каждом шагу, благо большинство туристов здесь - тоже русские и иностранных языков, естественно, не знают, многие обзавелись своими магазинами, турбюро и посредническими конторами. Запомнился один не то кореец, не то узбек, который за пять встреч с нами возле отеля так и не смог нас запомнить и постоянно предлагал одно и то же одними и теми же словами, да одна грудастая деваха-сибирячка, пытавшаяся втулить мне свои поездки прямо на полке в сауне. И еще одна немолодая тетка из Пятигорска, с жестким пронзающим взором, в прошлом переводчица, хорошо знающая языки, недавно перебравшаяся в Турцию и неплохо там разбогатевшая, по ее собственным словам. Она подошла к одной из моих "жен" и точно назвала город, из которого та приехала, чем нас сразу же поразила. Потом рассказала про свою переводческую жизнь и долгую работу на КГБ. Нет, я, конечно, слышал, что их там чему-то такому учат, но вот чтобы настолько...
Сами турецкоподданные тоже знают, как минимум, два-три русских слова ("здравствуй", "карачо", "пачалуйста") и употребляют их к месту и не к месту, часто даже без всякого акцента, как наш начальник столовой Эркан, по совместительству - отпетый донжуан, охмурявший приехавших оттянуться по полной программе российских длинноногих блондинок с нескромными взорами и даже имевший некоторые виды на часть моего гарема. И потому, вероятно, игравший с нами на бильярде. У него были пронзительные черные глаза, слегка кошачьи манеры и раскатистое "р". С его подчиненными я играл в теннис. Неожиданно выяснилось, что, чуть-чуть зная казахский, я умею считать по-турецки.
Шопинг
В исполнении "нового турецкого" народа, в котором турки едва ли еще составляют большинство, это весьма утомительное многоборье, учитывая громадную конкуренцию. Ведь торговые пространства тут несметны и чуть ли не каждый пытается тебе то и дело что-то втюхать или помочь втюхать другому (например, собственноручно отвезти любого потенциального покупателя в любое время дня и ночи на место потенциальной продажи какой-нибудь недорогой тряпки, за соответственно небольшой гонорар, или напоить покупателя чаем и отвезти его домой). Видимо, это небескорыстное раблезианское гостеприимство уже давно превратилось в турецкую народную забаву, как у русских - кто кого перепьет, а у немцев - кто кого переэкономит по мелочи. И потому каждый усердно овладевает умением зазывать, очаровывать, наезжать, гипнотизировать, убеждать в собственной уникальности, оклеветывать соседа, брать за "жабры" и делать ласковый массаж кошелька клиента. Это не безличные и равнодушные формальные взаимоотношения продавцов и покупателей, как в Европе, а что-то вроде скоропостижного обзаведения друзьями и любовниками (НЛП, пикап и эриксоновский гипноз отдыхают). Выбор товаров при этом настолько убог и однообразен, что я подозреваю тех, кто все же обходит эти бесконечные лавочки и турбюро, в том, что они вошли во вкус и им действительно нравится быть облапанными жадными улыбчивыми взорами продавцов. У меня же терпения всякий раз не хватало и я малодушно сбегал, к вящему возмущению жены. По менталитету я, видимо, во многом немец, мне нравится немецкая анонимность, отчужденность и то, что никто не лезет тебе в душу. К чему другие русские привыкнуть не могут...
Вот характерный пример. Стоило нам на секунду приостановиться у прилавка ювелирного магазинчика, как тут же рядом нарисовался маленький полноватый гражданин с плохими зубами, родом из Тбилиси, этакий Рубик Хачикян (герой "Мимино"), который тут же обязался напоить нас яблочным чаем, обогреть душевным теплом, объяснить все премудрости турецкой жизни и научить искать здесь правильные рыбные места. Даже то, что заходить в ювелирный мы наотрез отказались, нисколько не смутило его. Узнав, что нам надо, он тут же повел нас во "Дворец кожи", где можно купить также и все остальные необходимые для жизни вещи, включая яблочный чай. Бросив свой пост в ювелирном, сам же и повел. "Дворец кожи" оказался маленькой захудалой лавкой, хотя к этому мы уже привыкли: собственно, и привезли-то нас в тот раз в Аланию якобы на кожную фабрику неподалеку, где все по рассказам должно было быть со склада и потому очень дешево. В итоге мы вместо фабрики оказались в дорогом галантерейном магазине в центре Алании и долго отбивались от попыток хозяев всучить нам хоть что-нибудь из ассортимента. А привезший нас в Аланию турок-месхетинец незаметно растворился в неизвестном направлении.
Что же до "Рубика", то ему так и не удалось довести нас до "Дворца кожи". Потому что по дороге нарисовался другой агрессивный тип, для которого "Рубик" также прирабатывал посредником. Поэтому "Рубик" вспомнил вдруг, что у этого нового типа все можно приобрести еще лучше и дешевле. И тут же ретировался. Новый тип был немало возмущен тем обстоятельством, что заходить к нему мы так и не захотели, и тоже на неплохом русском языке стал кричать, что работает на этом месте уже 15 лет и потому лучше нас знает, что нам нужно (ей-Богу, так и сказал: я стою тут уже 15 лет и лучше знаю, что вам нужно!).
На обратном пути мы опять встретили "Рубика", который терпеливо поджидал нас в отдалении от своего магазина, а увидев, закричал: "Пачему вы аткланылись ат сваиво мааршрута?!" Пришлось врать, что нам всем неожиданно и срочно захотелось в туалет...
Турецкий шопинг может одарить "любовью", не знающей никаких границ (хотя от любви до ненависти - один шаг, и тебя тут же могут в сердцах обозвать террористом и козлом, как случилось со мной в Конакли, всего лишь за попытку поторговаться, без чего никакой торговли здесь не существует. По-моему, они даже обижаются, когда у них покупают, не торгуясь, и считают таких покупателей снобами. Во всяком случае, это лишает их главного развлечения и не дает проявить свои способности). Например, молодой веселый банщик в турецкой бане за 10 минут обработки моего тела просто-таки породнился со мной, хотя не знал ни русского, ни немецкого. В конце концов он просто страстно обнял меня, хотя я думаю, что едва ли он "голубой", тем более, что лиры все-таки - женского рода, а чаевые - вообще неизвестно какого. В надежде на последние официанты плетут цветы из салфеток и непрерывно шутят и заигрывают с едоками, а горничные создают на кроватях в номере такие великолепные композиции из простынь, покрывал, веточек, листиков и розочек, что мастера икебан отдыхают (скоро будут готовы фотографии). Правда, это не мешает им вместо того, чтобы менять постельное белье на новое, просто перестилать старое с лицевой стороны на внутреннюю. Уж лучше б вообще не трогали.
Одна из излюбленных фраз турецких продавцов: "У меня самые низкие цены во всей Турции". Слышал я ее неоднократно.
"Руссо туристо" (облик инфернале), которые ходят повсюду с недоверчивыми и насупленными лицами, не поддаются на такую дешевую пропаганду. Они деловито перебирают товары, сравнивают цены и обычно что-нибудь пьют или жуют. Большинство из них также непрерывно курит. Немцы в этом от них, правда, не отстают. Некоторые делают это с таким усердием и старательностью (за завтраком, обедом и ужином, на пляже, в бане, в парикмахерской и даже плавая в море), что создается впечатление, что люди специально приехали в отпуск, чтобы, наконец, накуриться и умереть спокойно. А то на родине им этого не позволяли, и вот они дорвались-таки до счастья. Лежат на лежаках такие мрачные, сосредоточенные, скрюченные, словно раковые пациенты, и дымят по-паровозьему. Такое же ощущение остается и от тех, кто вместо моря с утра пораньше стоит у стойки и квасит пиво с виски.
Восток - дело тонкое. А где тонко, там и рвется.
Из всех продавцов более всего вошли в нашу жизнь наши новые друзья - двоюродные братья Кадыр и Мустафа, содержавшие турбюро по соседству с отелем. Чтобы отлучиться куда-нибудь, сходить в магазин или позвонить по телефону, мы (как и все остальные постояльцы нашего и четырех-пяти соседних отелей, но полюбили они почему-то больше всего именно нас) должны были обязательно пройти мимо них и, как минимум, поздороваться и перекинуться несколькими словами с этим семейством. Купить мы у них почти ничего не купили, так что дружбу эту можно считать почти платонической. Во всяком случае, овчинка (в виде затраченного времени и приглашений на чай и обед) никак не стоила выделки. Хотя вся дружба не мешала им слегка дурить нас в том, что касается цен.
Располагается вся эта небольшая империя, состоящая из двух лавок и "турбюро" на улице перед ними, на пыльной дороге, среди окурков, мусора, телефонной будки, старых джипов, мандариновых деревьев и банановых пальмочек. Ну, и, разумеется, двух роскошных кошек, совершенно покоривших нашу 4-летнюю и очень смешную "дочку". Тут же неподалеку от этих турецких "безенчуков" расположились их иностранные конкуренты-"нимфы": русская Ольга и турки-месхетинцы Зульфия и Сергей, вообще-то живущие зимой в Нальчике, но собирающиеся каким-то образом навсегда переехать в Америку. Их владения (лавка и турбюро) гордо именуются "Ботаническим садом" на совершенно иностранном языке. Но и наши турецкие "безенчуки" в долгу не остались: их "бар-дискотека" на той же пыльной и грязной дороге, к которой ведет покосившийся мостик, и которую по вечерам окружают светящиеся гирлянды, украшена королевским яблоком и короной какого-то грязно-облупленного, когда-то золотистого, цвета, и название у всего этого великолепия соответственно весьма пышное, но какое именно, я уже забыл.
Кстати, совсем недалеко располагаются действительно чудесные виллы, хотя вокруг них тоже лишь грязные дороги и заросшие бурьяном пустыри. Многие только еще строятся (вообще по всему югу Турции идет активное строительство). Худосочные кривоногие строители с голыми торсами и цыгарками в зубах неспешно работают там с утра до вечера, под звуки льющихся из магнитофонов турецких мелодий, которым все они дружно подпевают. Та же картина и в турецкой бане, где мойщики дружно "спиллингуют" щетками лежащих на теплых мраморных плитах женщин и распевают что-то хором. Выйдя оттуда, одна русская туристка сказала мне: "Вот же работка: можно перещупать за день столько русских девок, да тебе еще за это и приплатят!"
Вернемся, однако, к нашим друзьям, Мустафе и Кадыру. Оба кузена, сидящие там постоянно, как в засаде (даже на машине или автобусе нельзя было проехать без того, чтобы они тебя не заметили и не зазвали к себе) хорошо говорят по-немецки. Кадыр только учится ходить после тяжелой мотоциклетной аварии. Основной капитал предприятия принадлежит мужу его сестры, 15-летний сын которого, без переднего зуба, беспрерывно веселится и задирает клиентов. Второй кузен, Мустафа, с которым мы больше всего и общались, вообще вырос в Германии, говорит по-немецки правильно и без акцента и обладает хорошими манерами. Он учится в университете и через год будет учителем истории (хотя, как утверждает, в этой лавке зарабатывал бы больше). В последний вечер этот будущий учитель истории авторитетно заявил нам, что весь мир захвачен масонами, которые по совместительству являются также и евреями, и все мировые неурядицы вроде Афганистана затеяны этой же коварной еврейско-масонской закулисой. Сведения у него совершенно точные и сомнению не подлежат. На удивленное восклицание моей жены, что она, хотя и еврейка, но никаких мировых козней припомнить за собой не может, он уклончиво ответил, что тогда он сам масон...
В порту.
Там мы оказались в компании с моим московским двоюродным братом и его семьей. Не успели мы вылезти из машины и непонятно кому заплатить за стоянку (никаких парк-автоматов в Турции нет, и плату взимает тот, кто случайно оказался поблизости), как на нас напал перепрыгнувший через клумбу босой негритенок лет 25, одетый только в шорты и с сигаретой за ухом. Этот янычар с горящими от возбуждения глазами сразу громко закричал, что уж сейчас порадует нас так порадует: в пещеры мы (и только мы, а больше никто и никогда!) сможем поплыть всего лишь за 5 евров с рыла, а ребенок так и вовсе бесплатно! Ребенок - это моя не по годам умненькая и рассудительная племянница, так что "подарок" можно считать щедрым, хотя это стандартная цена в Алании. Другое дело, что в нашей дыре то же самое предлагали за 15 евро, а привезшее нас в Турцию турагенство сходу попыталось сбагрить за все 25.
Сила янычара заключалась в коварстве и вероломной неожиданности его нападения, поэтому мы, ошарашенные такой щедростью, недолго думая и согласились.
Зашли на яхту, сняв обувь, и начали ждать отправления. Но отплыть корабль, к удивлению его команды, состоявшей из двух полуголых пиратов, никак не мог. Наконец, один из них нырнул с носа в воду и минут 15 его не было. Затем он появился с торжествующими воплями на немецком, тряпкой в руках и ножом в зубах. Из его воплей мы заключили, что враги и конкуренты, которых он поливал последними словами, намотали эту тряпку на якорь, чтобы коварно лишить его заработка. Поэтому отчалить мы сначала и не могли. Но благодаря тому, что на нашей яхте служит такой герой, как он, показавший примеры самопожертвования, мы все-таки отплыли. Но пещер ("пиратской", "фосфорной" и "пещеры любви") мы так и не увидели. Потому что в море был настоящий шторм, яхту швыряло, как щепку, и о том, чтобы подходить к скалам, нечего было и думать. О чем команде, разумеется, было известно заранее. Однако вместо того, чтобы извиниться за обман, шкипер разразился длинной и возмущенной матерной тирадой по адресу детей, которые плачут и орут от страха благим матом, хотя должны ведь были знать заранее, что корабль это не игрушечный и в море может быть шторм. Этим негодным детям (из которых громче всех кричала моя племянница Лиза) он противопоставил других детей, хороших и смелых, которые мужественно преодолевают тяготы и невзгоды и не боятся никаких штормов. Баста!
Потом были другие пещеры, сухопутные, купание на "пляже Клеопатры", как пышно именуется обычный городской пляж, и осмотр крепости на высокой горе. Панорама оттуда открывается поистине захватывающая. Разумеется, моей отважной жене непременно потребовалось залезть на крепостную стену и попозировать над пропастью. Мой будущий сынуля и не ведал, что его еще до рождения принуждают совершать подвиги, на которые за полчаса нашего там пребывания никто из всей ходившей там толпы, кроме моей родни, больше не сподобился. Не знал, что висит над точкой, с которой, согласно рассказу на информационной скрижали, старых турецких диссидентов, приговоренных к смерти, сбрасывали в море. А то бы непременно застучал в пузо кулачками, как он любит в последнее время. А так вот пребывал в блаженстве неведения и покое и уюте маминого чрева. Так вот и мы, небось, лежим на теплом песочке, расслабляемся и не ведаем, что вместе со всей планетой несемся на встречу с какой-нибудь мерзкой кометой или, на худой конец, к смертельному цунами, как давеча в Азии...
Заключение.
Хм, что бы такого написать в заключение? Да и нужно ли оно вообще? Лучше присылайте свои отклики.
Journal information