Продолжение. Предыдущую главу см. здесь
Роль немецких силовиков и спецназа НАТО
Широко распространенная и до сих пор распространяемая версия чудовищно дилетантских действий немецких властей в событиях сентября 1972 года, в результате которых погибла часть израильской олимпийской команды, заключается в том, что в Германии в тот момент еще не было спецназа GSG9, который появился только после этих событий при помощи израильтян и блестяще исполнил свою роль ровно через 5 лет, освободив от палестинских террористов немецкий пассажирский самолет на Майорке.
А почему в полиции после трехлетней ожесточенной и кровавой войны с террористами RAF так и не был создан спецназ? Почему еще у Гитлера был свой Отто Скорцени, выкравший Муссолини, а власти ФРГ за 27 лет не сподобились создать нечто подобное? Да еще после трех лет ожесточенной борьбы с террором, так что в ход пришлось пускать обычную уголовную полицию, не обученную борьбе с террористами?! Да все потому же: в правительстве сидели такие же прекраснодушные "гутменшен", что и нынешние европейские левые, которые наотрез отказываются воевать и бороться с исламистами, с которыми, как они полагают, "надо искать диалог, разговаривать" и "искоренять причины, а не следствия" (причины они, правда, ищут всегда не там, где их следует искать, а там, где подсказывает искать их постмарксистская логика, т.е. в бедности, «колониализме» и «эксплуатации», хотя если бы причинами террора действительно были бедность, голод и социальное неравенство, а не идеология ислама, то террор приходил бы в Европу не из богатых нефтяных стран, а из Африки и Латинской Америки). Для этой публики Гуантанамо страшнее любого теракта и любого разгула террора, и они будут с пеной у рта защищать неотъемлемое право каждого террориста на свежий круассан и утреннюю прогулку на яхте, в упор не замечая, например, террора против инакомыслящих и инаковерующих во всех без исключения странах ислама. Правда, только до тех пор, пока террор не касается их самих. По этой же причине Евросоюз пару месяцев назад вновь отказался признавать Хизбаллу террористической организацией. Его представители заявили, что для такого признания Израиль должен доказать причастность Хизбаллы к теракту в Бургасе, как будто для этого недостаточно давно доказанной судом причастности ее к двум самым кровавым антисемитским терактам за пределами Израиля в начале 90-х в Аргентине, где погибло более 100 человек, и двум еще более кровавым терактам в Ливане, где в 1983 году погибло почти 400 американцев и французов.
Но вернемся к теме: почему операция по спасению заложников была чудовищным образом провалена?
Возникает ряд вопросов:
- Почему власти не дали действовать войскам бундесвера, у которого, в отличие от полиции, были настоящие снайперы? Да, Германия - едва ли не единственная страна в мире, где армии запрещено действовать внутри страны, но неужели хотя бы в данном случае нельзя было сделать исключение (которое, кстати, предусмотрено законом для особых случаев)?
- Почему не дали действовать пограничным войскам, что вполне допускало даже тогдашнее законодательство? Ведь у пограничников имелись настоящие боевые единицы. Для этого требовался всего лишь запрос руководства соответствующей земли, в данном случае - Баварии, но этот запрос так и не поступил.
- Почему не позволили действовать Моссаду, шеф которого - генерал Цви Замир - в те дни находился в Мюнхене вместе со своими сотрудниками и был готов действовать?
- И, наконец, самый острый вопрос, который даже после серии недавних разоблачений все еще ни разу не всплывал в русскоязычной прессе: Почему власти не позволили действовать переброшенному в тот день в Мюнхен спецназу НАТО - так называемой группе "Гладио", подчинявшейся непосредственно западногерманской разведке BND?
В показанном недавно по второму немецкому каналу ZDF фильме "Мюнхен-72 - документация" слово было предоставлено бывшему высокопоставленному работнику BND Норберту Юретцко, который подтвердил информацию, что группа "Гладио", именуемая также „Stay behind“ и созданная совместными усилиями НАТО, ЦРУ и БНД для возможных партизанских действий в случае вторжения советских войск в одну из стран НАТО, находилась в тот день в окрестностях Мюнхена, об этом знали глава МВД Геншер и министр обороны Лебер, а вот руководство операции по спасению заложников якобы понятия об этом не имело. В фильме высказывается предположение, что Брандт, Геншер, Кинкель и Лебер просто не желали рассекречивать сверхсекретную группу - ради каких-то там евреев, добавим мы от себя. Но кто сказал, что эта группа была бы рассекречена в случае ввода ее в действие? У ее сотрудников на лбу ведь не написано, где они работают, да и кто бы их вообще увидел? Ведь участвовавшие в бою патрульные полицейские сохраняли свою анонимность еще несколько десятилетий. Так или иначе, а незадействование профессионалов Гладио в деле спасения заложников было величайшей подлостью высшего немецкого руководства - подлостью, граничащей с преступлением.
Эмблема "Гладио", надпись гласит: "Молчанием я охраняю свободу".
"Это были отличные стрелки, они прекрасно владели навыками ближнего боя, они легко могли с боем забраться в вертолет по трапу и много чего еще", - говорит в фильме Норберт Юретцко, который сам позднее был членом группы "Гладио".
Интересно, что сам Геншер отрицал, что ему было известно о существовании Гладио, хотя его тогдашний помощник, а позднее преемник на посту главы МИД Германии Клаус Кинкель подтвердил, что прекрасно знал об этой группе и о том, что она переброшена в Мюнхен.
То, что Геншер и компания об этом "не знали", примерно так же достоверно, как то, что Горбачев не знал про штурм спецназовцами вильнюсского телецентра в 1991 году. Но если они действительно не знали, то их тем более стоило их уволить за профнепригодность.
"Еврейские спортсмены были просто принесены в жертву", - говорит далее Юретцко. Ему вторит немецкий журналист Вильфрид Хуизман, специализирующийся на работе спецслужб и беседовавший с одним из членов Гладио, сказавшим ему: "Мы были уверены, что справимся с палестинцами. Мы были к этому подготовлены и рвались в бой".
Пару месяцев назад Государственный архив Израиля снял гриф секретности с 45 документов, относящихся к мюнхенской резне 1972 года. Среди них есть одна примечательная бумага: в ней тогдашний глава "Моссада" Цви Замир жалуется, что немецкая полиция "не предпринимает даже минимальных усилий для спасения человеческих жизней".
Далее, как я уже писал, в августе 1972 года в МИД Германии из немецкого посольства в Бейруте поступило сообщение о «масштабном инциденте», который собираются устроить палестинские боевики в Олимпийской деревне. Министерство иностранных дел, получив это уведомление, передало его органам госбезопасности, однако немецкая разведка не уделила ему никакого внимания. Между тем, предупреждение было настолько чётким и конкретным, что объяснить бездействие властей крайне сложно.
В недавно опубликованных материалах следствия отмечается, что в день нападения группу подозрительных людей, свободно прогуливавшихся рядом с израильской базой, заметили спортсмены из Гонконга, о чём они тут же сообщили охранникам, но полицию это почему-то не насторожило. Только сейчас стало известно, что после трагических событий мюнхенская прокуратура начала расследование в отношении главы полиции Манфреда Шрайбера по подозрению в убийстве по халатности. Того самого Шрайбера, который перед Олимпиадой высмеял доклад своего подчиненного о том, что арабские террористы могут напасть на израильтян, а после Олимпиады даже уволил его, уничтожив сам доклад. Во время захвата заложников именно этот безмозглый бюрократ и возглавлял штаб по спасению заложников.
Кроме того, полиция Дортмунда ещё за два месяца до Игр знала о сотрудничестве Вилли Поля и Абу-Дауда, однако не предприняла никаких действий по их задержанию. Поль был арестован только два месяца спустя в доме бывшего офицера Waffen-SS, где скрывался всё это время.
Дилетантизм немецких властей и правоохранительных органов и их чудовищные ошибки, за которые ни один человек не понес ответственности
В одном из прошлых номеров я уже писал о том, что Вилли Брандт желал любой ценой стереть память о прошлой, гитлеровской Олимпиаде и войти в историю как организатор другой, веселой Олимпиады дружбы. Ради этого он пожертвовал всеми мыслимыми и немыслимыми мерами предосторожностями и возмущался, когда кто-либо пытался ему противоречить. В итоге все до единого "охранявшие" Олимпиаду полицейские были разоружены и наряжены в клоунские голубые костюмчики,
и это в год самого разгара рафовского и палестинского террора и после недвусмысленной информации о предстоящем теракте, полученной из Бейрута! Двое будущих киднепперов и один из их сообщников даже успели 2 недели поработать в Олимпийской деревне и собрать там все необходимые им разведданные. Вход в Олимпийскую деревню практически не охранялся, пропуска выдавались для проформы и любой спортсмен и функционер мог получить их в любом количестве и раздать знакомым, что многие и делали. Впрочем, некоторые делегации все же охранялись. Так, эта честь почему-то выпала сборной Нигерии, жившей на этаж выше израильтян, но не самим израильтянам. Хотя то, что они не охранялись собственными силами, было грубейшей и непростительной ошибкой израильских функционеров и Моссада.
Отсутствие вооружённой охраны беспокоило главу израильской делегации Шмуэля Лалкина ещё до того, как его команда прибыла в Мюнхен. В последующих интервью с журналистами Сержем Грусаром и Аароном Кляйном Лалкин заявил, что его удивило место, выбранное для размещения его команды, — в относительно изолированной части олимпийской деревни в небольшом доме у ворот. Лалкин считал, что это место легко уязвимо для нападения извне, и просил немецкую администрацию выделить израильской делегации другое помещение, но эти просьбы не были услышаны. Немецкие власти уверяли Лалкина, что по отношению к команде Израиля будут предприняты особые меры безопасности, но Лалкин сомневался в этом и оказался прав.
Здание олимпийской деревни, где удерживали заложников, почти не изменилось. Окно квартиры номер 1 под балконом слева
Я не буду подробно описывать весь ход проникновения палестинцев в Олимпийскую деревню и захвата израильских заложников, об этом написаны тома, а я хочу описать то, о чем никто или почти никто раньше не писал и не анализировал, по крайней мере, по-русски. Скажу лишь, что первоначальный план операции освобождения заложников (еще в олимпийской деревне) предусматривал, что полицейские должны пробраться в номер с террористами через вентиляционные трубы, но он был отменен, поскольку у штаба операции не хватило мозгов отключить террористам свет и убрать прессу и телевидение (в итоге террористы преспокойно смотрели телевизор, где показывали снайперов, засевших на крышах соседних с ними домов, и полицейских, уже сдиравших покрытия с вентиляционных каналов),
поэтому всю операцию перенесли на военный аэродром Фюрстенфельдбрук. Но совершенно немыслимая серия глупостей, головотяпства и непрофессионализма с этого только начиналась.
"Второначальный" план, по которому в Фюрстенфельдбруке, (куда террористы вместе с заложниками прилетели на двух вертолетах погранохраны),
в Боинге, якобы летевшем в Каир, должны были находиться полицейские, переодетые летчиками, отменили так же неожиданно и спонтанно, как и первоначальный, причем не штаб операции, а сами исполнители (обычные патрульные полицейские), вдруг посчитав, что задерживать или пытаться застрелить террористов в самолете слишком опасно для них самих, хотя израильтяне к тому времени уже неоднократно доказали эффективность действий в самолете и в куда более драматических условиях: в воздухе и при наличии пассажиров. В частности, в мае того же 1972 года израильский спецназ сумел молниеносно - за полторы минуты! - освободить 90 заложников на борту захваченного палестинцами бельгийского самолета "Сабена", при этом погиб всего лишь один заложник. Причем им пришлось штурмовать самолет, а не поджидать террористов внутри, в засаде, что гораздо проще. То же самое удалось 5 лет спустя и немецкому спецназу GSG9.
Полицейские, с одной стороны, струсили, а с другой, их опасения были небезосновательны: во-первых, эти обычные патрульные полицейские действительно не были подготовлены к ближнему бою, а во-вторых, благодаря своему безмозглому начальству, они имели при себе лишь пистолеты (!), в то время как все террористы были вооружены автоматами Калашникова, советскими же пистолетами ТТ и связкой гранат. Поэтому полицейские добровольцы (!) самовольно покинули свой пост, сбежав из самолета всего за несколько минут до приземления вертолетов, и скрылись. Это произошло в 22:30. В этот момент всех израильских заложников уже можно было считать мертвецами. Стоит ли говорить, что ни один из этих дезертиров не понес ни малейшего наказания, а когда их опрашивали документалисты фильма "One Day in September", все они безбожно врали, чтобы не лишиться пенсии.
В итоге, поднявшись на борт Боинга с работающими двигателями и пустым бензобаком, два террориста, посланные на разведку, обнаружили, что он пуст, и подняли тревогу, после чего были включены прожекторы и спрятавшиеся полицейские снайперы открыли огонь.
Этих снайперов было всего пять(!), потому что руководители спецоперации исходили из того, что и террористов всего пятеро. И это в тот момент, когда уже вся Олимпийская деревня знала, что террористов не пять, а восемь, поскольку все видели из окон, как они выходили и садились в вертолеты! Причем полицейские легко могли узнать точное число террористов намного раньше, если бы опросили работников почты, видевших, как они перелезают забор. Но даже если предположить, что организаторы операции - законченные идиоты и не умеют ни считать до восьми, ни опросить своих коллег, сопровождавших террористов на пути к вертолетам, то почему нельзя было взять 10 или 15 снайперов, по 2 или по 3 на каждого террориста, чтобы действовать наверняка? За сутки не смогли найти 10 снайперов? Экономили? Согласно базовым принципам снайперских операций, снайперов должно быть, как минимум, двое на каждую известную цель, а в случае операции в аэропорту их должно было быть по меньшей мере по десять!
За полчаса до начала операции шеф оперативного штаба, начальник полиции Шнайдер, наконец, узнал, что террористов не пять, а восемь, но передать эту информацию своим снайперам уже не смог, поскольку ни у них, ни у бегавшего за их спинами и направлявшего стрельбу трех снайперов полицейского Вульфа не было раций, хотя любой полицейский патруль в стране имел при себе рацию.
Восьмерка террористов
"У меня не было даже снайперской винтовки", - говорит в указанном выше фильме ZDF один из "снайперов". "Это была обычная винтовка с биноклем на ней".
Мало того, это была устаревшая винтовка марки Heckler & Koch G3, которая не оборудована ни телескопическим, ни инфракрасным снайперским прицелом и абсолютно не подходила для выполнения данной задачи, поскольку является слишком малокалиберной и обеспечивает очень плохую точность стрельбы,
Heckler & Koch G3
хотя на вооружении мюнхенской полиции к тому времени уже были снайперские винтовки типа Steyr SSG 69
Снайперская винтовка Steyr SSG 69
У "снайперов" (которые также были не снайперами, а обычными патрульными полицейскими) не было при себе ни шлемов, ни приборов ночного видения, ни раций, так что они не могли действовать согласованно и вели беспорядочную стрельбу. Трое из этих снайперов сидели на крыше диспетчерской башни аэропорта, один спрятался за грузовиком, а пятого зачем-то разместили с противоположной стороны на летном поле, так что он не только не мог участвовать в бою, но лежал, спрятавшись за низким бетонным заграждением, без шлема и бронежилета (!), с риском быть застреленным "дружеским огнем" трех других снайперов, которые стреляли в его направлении! Мало того, ни один из них и не подозревал, что там находится их товарищ!!
С полицейскими, которые вели вертолеты с заложниками, был уговор, что они посадят их боком по отношению к снайперам, чтобы при выходе террористов из вертолетов снайперы могли их застрелить. Однако оба пилота посадили вертолеты максимально неудобно - носом к снайперам, причем совсем не в том месте, где было уговорено, в результате чего двое снайперов оказались на линии огня трех других!
Мало того, когда министр МВД Баварии Бруно Мерк дал отмашку стрелять, один из стрелков (замечу, все они были добровольцами!) не смог выстрелить «по морально-этическим причинам» (типа «птичку жалко»)!
"Один террорист был у меня на прицеле", - рассказывает в фильме этот горе-снайпер, - "но я просто не мог стрелять в живого человека, добрый он или злой".
Добровольные снайперы, которые не могут стрелять по людям?! Беспрецедентно, тут можно вспомнить разве что кадрового офицера Бундесвера, отказавшегося ехать в Афганистан по причине глубокого внутреннего пацифизма. Получать офицерскую зарплату пацифизм ему не мешал.
Таким образом, реальных полицейских стрелков было не пятеро, а всего трое, и это против восьмерых хорошо вооруженных террористов!
Также никто почему-то не сообразил, что стрелков можно посадить в бронированные машины и стрелять по террористам из них. Эта светлая идея пришла кому-то в голову лишь после упорной и беспорядочной полуторачасовой перестрелки. Но по пути эти бронированные машины застряли в пробке, а потом еще раз на подъезде к аэродрому из-за большого количества зевак и прибыли к месту назначения аккурат к концу боя, лишь в 12 часов ночи!
Как сказано выше, стрельба началась, когда пошедшие на разведку главарь террористов "Иса", хорошо говоривший по-немецки, и его заместитель "Тони" вышли из самолета и были включены прожекторы (хотя по плану стрельба должна была начаться только после того, как все пассажиры покинут вертолеты!). Первым же залпом "Тони" был ранен. "Иса" остался невредим, поскольку у одного из снайперов отказали нервы, и вернулся к вертолету. Затем прожекторы, слепившие террористов, по совершенно непонятной причине были погашены. После этого трое террористов, прячась за вертолетом, вне поля зрения снайперов, открыли ответный огонь.
Как сказано выше, пятый снайпер во время боя лежал за тонким заграждением без каски и бронежилета, и потому за все это время он так и не произвел ни одного выстрела. Только в самом конце боя, когда один из терррористов, Явад, побежал в его направлении, не видя в темноте этого пятого снайпера, тот встал и застрелил террориста выстрелом в голову с близкого расстояния. И этим привлек к себе внимание прибывшего на шести бронетранспортерах полицейского подкрепления. Это подкрепление также ни сном, ни духом не ведало о наличии пятого снайпера и, услышав стрельбу, решило, что это террорист, и открыло по нему пальбу. В итоге пятый снайпер, а также прятавшийся неподалеку один из двух полицейских, которые управляли вертолетами, были тяжело ранены "дружеским огнем"!
В самый разгар боя, в 23:00, работник пресс-службы НОК Германии Людвиг Поллак сообщил собравшимся неподалеку от аэропорта журналистам, что четверо террористов убиты и все заложники освобождены (очевидно, немцы решили в эту ночь окончательно доказать миру, что анархия – мать порядка). Эта новость, переданная агентством Рейтерс в 23:31, тут же обошла мир. В Израиле началось ликование. Во всем мире многие пошли спать, будучи уверенными, что все закончилось удачно. И хотя глава мюнхенской полиции Шрайбер уже в 23:50 дал опровержение, заявив, что бой продолжается, в 0:05 спикер немецкого правительства Конрад Алерс поздравлял всех с телеэкрана с удачным завершением операции.
А в Фюрстенфельдбруке в этот момент шла стрельба и туда только подъехали бронетранспортеры. Увидев их, один из террористов, по всей видимости, Иса, понял всю безнадежность положения и расстрелял из АКМ четырех связанных израильтян в одном из вертолетов. Шпрингер, Халфин и Фридман, по всей видимости, были убиты, а штангист Давид Бергер, дважды раненый в ногу, пережил этот расстрел. Трое террористов, включая Ису, бросились наутек от вертолета и тут же были застрелены очередями из БТР.
Остальные пять заложников в другом вертолете частично были застрелены еще раньше немецкими снайперами в ходе боя, а частично сгорели в результате взрыва брошенной в террористов полицейской гранаты. Если раньше в этом еще были сомнения, то недавно рассекреченные данные экспертизы это подтвердили, о чем было сказано в уже упомянутом документальном фильме ZDF.
В итоге вся акция кончилась полным фиаско. Все 9 остававшихся до вечера живыми заложников (двое были убиты еще утром) были мертвы. Шальной пулей был убит не участвовавший в бою полицейский Антон Флигербауэр, наблюдавший за боем из окна первого этажа контрольной вышки (почему он, собственно, наблюдал и не участвовал в бою, мне лично не понятно). Кроме него, за операцией наблюдали и четверо израильтян: журналисты Кули и Рив, шеф Моссада Цви Замир и один из его старших заместителей Виктор Коэн. Полицеский пилот Гуннар Эбель был отправлен в больницу с многочисленными пулевыми ранениями.
Трое оставшихся в живых террориста легли на землю (один из них притворился убитым) и были захвачены полицией. Джамаль аль-Гаши был ранен в правое запястье, Мохамед Сафади ранен в мякоть бедра, Аднан аль-Гаши невредим. Тони убежал с поля боя, но полиция пустила по следу собак и обнаружила его спустя 40 минут на стоянке для машин аэропорта. Его загнали в угол, забросали гранатами со слезоточивым газом и застрелили после короткой перестрелки. К 01.30 всё было кончено. Но только в 2:40 пресс-аташе полиции Кляйн сообщил трагические результаты операции мировой общественности.
Останки сгоревшего вертолета
И еще одна абсолютно шокирующая деталь: машины скорой помощи появились только спустя 80 минут после окончания стрельбы! Уж держать наготове машины скорой помощи - что может быть естественней в данной ситуации и какими дебилами должны быть те, кто об этом не подумал?
Причем, как показало вскрытие, как минимум, штангист Давид Бергер после боя был еще жив! Он умер от удушения угарным газом, которым были наполнены его легкие (это значит, что он его вдыхал, а вдыхать может только живой), и его можно было спасти, появись медики вовремя!
Как следует из рассекреченного ныне вместе с еще 44 документами 1972 года отчета тогдашнего главы Моссада Цви Замира, находившегося на месте событий, "они (немцы) не предприняли ни малейшего усилия спасти жизни заложников, они не пошли ни на какой риск, чтобы попытаться спасти людей - как наших, так и своих собственных". Как следует из протокола разговора Замира с Голдой Меир, Замир сказал ей: "Человеческие жизни не имеют для них (немцев) никакой ценности".
В своем отчете, написанном 7 сентября, Замир обвиняет немцев в некомпетентности и преступном равнодушии и перечисляет многочисленные упущения "спасителей": летное поле не было достаточно освещено, террористов можно было пересчитать, когда они садились в вертолет. Главным человеком, принимавшим все решения, Замир называет Ганса-Дитриха Геншера, который отказался от любого сотрудничества с израильтянами. В отличие от него, тогдашний глава ХСС и баварский премьер Франц-Йозеф Штраусс весьма любезно разъяснил Замиру план операции и позволил ему через громкоговоритель уговорить террористов сдаться.
По данным Цви Замира, вертолет А, в котором находилось и заживо сгорело пятеро заложников, был подожжен фосфорной световой гранатой, брошенной из полицейского бронетранспортера: "Бронированная полицейская машина, пишет Замир, двинулась к вертолету А и открыла огонь под вертолетом. Одна из их [брошенных из БТР] фосфорных гранат взорвалась и вертолет загорелся" (расследование баварской полиции показало, что еще до того, как пятеро израильтян были сожжены в вертолете полицейской гранатой, некоторые из них, по всей вероятности, погибли от пуль полицейских снайперов во время перестрелки).
Отчет главы Моссада заканчивается выводом, что немецкие чиновники хотели лишь продолжать проведение Олимпиады и поскорее завершить неприятный для них захват заложников любой ценой.
Из рассекреченных документов следует также, что после Олимпиады министр Геншер пытался свалить с себя всю ответственность и переложить ее на плечи шефа мюнхенской полиции Шрайбера (при этом и с него, сделанного козлом отпущения, не упал ни один волос). "Шпигель" пишет и о том, что власти пытались избавиться от свидетельств своих ошибок, уничтожив часть документов. Сверху уже через сутки после трагедии был спущен приказ: "Мы должны избегать взаимных обвинений и любой самокритики". Другими словами, не выносить сор из избы и спрятать концы в воду.
Упомянутый в начале статьи главный диктор Олимпиады Йоахим Фуксбергер рассказывал, что к нему обратилась дочь одного из полицейских, 2,5 часа участвовавших в этой дикой перестрелке. По ее словам, ее отца еще много лет после этого по ночам мучали кошмары, он кричал во сне и категорически не желал ничего и никому рассказывать о том, что произошло в ту ночь.
Подводя итог всей операции, я бы сказал так: если бы немцы во Вторую мировую воевали так же, как в эту ночь, они не дошли бы не то что до Москвы, но даже до Кенигсберга, еще по пути туда от испуга и паники поубивав друг дружку!
Причем за все это беспрецедентное в немецкой истории головотяпство ни один человек не понес ни малейшей ответственности: ни тюремного срока, ни условного, ни отставки, ни понижения в должности, ни даже выговора - ни-че-го...
Journal information